Улиточка начала высовываться - совсем немножко. Поль не сдержал улыбки. Рогнеда была такой трогательной, когда просыпалась... Многим девушкам стоило бы у нее поучиться. Поль вообще знал толк в девушках, но никогда их общество не радовало его до конца. Девушки, как и все люди, обладали недостатками, но если бы девушки обладали хоть чем нибудь из категории "как и все улитки", Поль встречался бы с ними чаще. Намного чаще.
Он откинулся на подушки, запрокинул голову и, как можно бережнее просунув пальцы под влажную улиточью подошву, отцепил Рогнеду от стены. Приложил с своему животу, удерживая панцирем вниз. Он хотел посмотреть, как она перевернется сама.

- Тише, тише, не так... быстро... - отрывисто прошептал Поль, после двадцати секунд промедления ловя улитку у себя на груди. Наверное, "быстро" - был самый неприменимый к Рогнеде эпитет, но граньеру нравилось нарушать правила и разбивать рамки, ведь за пределами этой комнаты он - опасный тип. Так Полю хотелось думать, во всяком случае.
Прохладный воздух комнаты коснулся широкого влажного следа на его груди и животе, по телу пробежала приятная дрожь и мужчина на мгновение сжал подошву улитки, которую снова удерживал на ладонях. Слизь обволакивала пальцы, тяжелыми каплями стекала между ними. Поль улыбнулся и облизал пересохшие губы. Поднес Рогнеду вплотную к лицу и прижался щекой к холодной коже на ее боку - там слизь почти не выделялась, но текстура была просто потрясающая. В последнее время Рогнеда даже не пряталась от этих прикосновений. Наверное, перестала опасаться. Если, конечно, вообще была способна на столь многогранное чувство...

Он часто думал о Ней, не мог не думать. Сидя дождливыми вечерами на лондонских мостах и борясь с нежеланием возвращаться, он каждый раз боялся спрыгнуть, словно впервые. раньше его работа заключалась в том чтобы не умереть, сейчас же смерть стала единственным способом попасть на саму работу. Капли дождя обволакивали лицо, Поль жмурился и представлял их вязкими, тягучими. Они переносили его туда, где было место, что он считал домом, они переносили его к Ней. Он делал глубокий выдох и отталкивался от кованых перил, зная что скоро его со всех сторон окружит прекрасная, ледяная вода.

Но он не мог понять ее до конца. И потому опасался. Меньше всего он хотел причинить Рогнеде боль. Она была так невинна, так трепетна и чувственна в своих прикосновениях. Действительно, не каждая девушка была бы способна на такое.
Поль осторожно провел языком по кромке панциря. Они уже делали такое раньше.
- Ты готова, дорогая? Ты хочешь этого так же как я? - шептал он, прижимаясь лбом к холодной коже.
Поль осторожно скользнул пальцами под панцирь, туда, где мерно трепетало легкое, где можно было едва ощутимо почувствовать биение нервного сердца, погладил панцирь с внутренней стороны. Там он был нежен и мягок. совсем как внутренний мир Рогнеды в его французском представлении.
Терпения почти не оставалось. Поль осторожно опустил улитку рядом, дрожащими руками стянул джинсы, на пару мгновений запутавшись в ремне, и, вновь переведя на объект вожделения жадный взгляд, медленно, глубоко выдохнул. Как перед прыжком.
Это было именно то ощущение. Когда невыносимый холод пронизывает все твое тело... обволакивает, приносит упоение и срывает с губ сладостный стон. То самое ощущение, когда влажная подошва гигантской улитки опускается на твой возбужденный член.